В одну из январских ночей 1995 года справа на ближнем краю площади "Свобода" перед Президентским Дворцом сработал очередной "сюрприз Рохлина": взорвался заминированный российскими военспецами труп чеченского ополченца в то время, когда родные пытались унести останки для захоронения.
Погибли отец и две молодые сестры убитого. Тринадцатилетний брат отделался ранениями.
Рохлин и в Чечне широко применял свои афганские "сюрпризы": минировал чеченские трупы, зная, что родственники не оставят тело не захороненным. Я перевязывала рваные раны подростка и клялась себе в вечной ненависти ко всему, что будет именоваться "русским".
Через несколько часов мы, человек десять ополченцев, собрались на короткий отдых в одной из подземных комнат Президентского Дворца. Здесь в то время располагался Главный штаб ВС ЧРИ, начальником которого являлся Аслан Масхадов.
Услышав в соседней комнате наш разговор, к нам зашел Аслан и стал интересоваться нашим настроением. С впалыми от бессонных ночей глазами измождённые ополченцы делились очередными жуткими эпизодами зверств оккупантов.
"У них нет Бога! Этот народ состоит из одних дьяволов!", - обронил один. "Ух-х-х!", - вложил в эти звуки клокочущую в нём ненависть второй.
Под гулкий аккомпанемент взрывов и пулемётной стрекотни мы пили кипяток. После короткой паузы Аслан тронул плечо сидящего рядом бойца и, как всегда, тихо, слегка откашливаясь, начал: "Этот народ такой же, как и мы. Просто их больше гнут и оболванивают...".
Вспомнил своего бывшего сослуживца из Рязани, с которым дружил. Рассказывал про его моральную поддержку письмами, как он и его жена в трудные времена помогали его семье...
Сначала я даже опешила: как это фактический главнокомандующий чеченским ополчением так неуместно добрым словом вспоминает офицера вражеской армии! "Сейчас этот рязанец, наверное, командует одним из танковых соединений и со знанием дела расстреливает нас!", - зло пошутил ополченец. "Он никогда не придёт сюда на танке!" - мягко, но твёрдо ответил Аслан.
Что-то перевернулось, опрокинулось во мне. Ненависть, копившаяся во мне все эти месяцы ужасов войны, отпустила меня.
Таким он был - начальник Генштаба Чеченской Армии, а впоследствии Президент Чеченской Республики Аслан Масхадов.
В нём удивительно сочеталось не сочетаемое. Абсолютное бесстрашие, железная воля, проницательность и вместе с тем мягкость сердца, сострадание и то, что именуют казённым словом "толерантность". От него исходило человеческое тепло. Это знают все, кто когда-нибудь хоть короткое время соприкасался с этим неповторимым ЧЕЛОВЕКОМ. "Аллахас хай хаз Г1азот кхобал дойла!".
Из рассказа Рубати Митсаева.
Погибли отец и две молодые сестры убитого. Тринадцатилетний брат отделался ранениями.
Рохлин и в Чечне широко применял свои афганские "сюрпризы": минировал чеченские трупы, зная, что родственники не оставят тело не захороненным. Я перевязывала рваные раны подростка и клялась себе в вечной ненависти ко всему, что будет именоваться "русским".
Через несколько часов мы, человек десять ополченцев, собрались на короткий отдых в одной из подземных комнат Президентского Дворца. Здесь в то время располагался Главный штаб ВС ЧРИ, начальником которого являлся Аслан Масхадов.
Услышав в соседней комнате наш разговор, к нам зашел Аслан и стал интересоваться нашим настроением. С впалыми от бессонных ночей глазами измождённые ополченцы делились очередными жуткими эпизодами зверств оккупантов.
"У них нет Бога! Этот народ состоит из одних дьяволов!", - обронил один. "Ух-х-х!", - вложил в эти звуки клокочущую в нём ненависть второй.
Под гулкий аккомпанемент взрывов и пулемётной стрекотни мы пили кипяток. После короткой паузы Аслан тронул плечо сидящего рядом бойца и, как всегда, тихо, слегка откашливаясь, начал: "Этот народ такой же, как и мы. Просто их больше гнут и оболванивают...".
Вспомнил своего бывшего сослуживца из Рязани, с которым дружил. Рассказывал про его моральную поддержку письмами, как он и его жена в трудные времена помогали его семье...
Сначала я даже опешила: как это фактический главнокомандующий чеченским ополчением так неуместно добрым словом вспоминает офицера вражеской армии! "Сейчас этот рязанец, наверное, командует одним из танковых соединений и со знанием дела расстреливает нас!", - зло пошутил ополченец. "Он никогда не придёт сюда на танке!" - мягко, но твёрдо ответил Аслан.
Что-то перевернулось, опрокинулось во мне. Ненависть, копившаяся во мне все эти месяцы ужасов войны, отпустила меня.
Таким он был - начальник Генштаба Чеченской Армии, а впоследствии Президент Чеченской Республики Аслан Масхадов.
В нём удивительно сочеталось не сочетаемое. Абсолютное бесстрашие, железная воля, проницательность и вместе с тем мягкость сердца, сострадание и то, что именуют казённым словом "толерантность". От него исходило человеческое тепло. Это знают все, кто когда-нибудь хоть короткое время соприкасался с этим неповторимым ЧЕЛОВЕКОМ. "Аллахас хай хаз Г1азот кхобал дойла!".
Из рассказа Рубати Митсаева.
Комментариев нет:
Отправить комментарий